Oxxxymiron Башня из слоновой кости

По асфальту, мимо цемента,
Избегая зевак под аплодисменты
Обитателей спальных аррондисманов,
Социального дна, класс- и нац. элементов.
Мимо зданий муниципального центра
И статуи вице-мэра, насвистывая концерты,
Я спускаюсь, беспрецедентно оправданный,
Лицемерно помилованный, тридцатилетний.
Бля, меня явно любит Вселенная,
Не знай меня все, я вряд ли бы уцелел там.
Но, видимо, мэру надо улице бедной
Продать было милосердие да правосудие щедрое.
Хер знает, я живой, спасибо фортуне,
И балансирую через пропасти на ходулях.
Иду, сутулясь и подпрыгивая, как дурень,
Сквозь судьбы и бури к неуловимой Ultima Thule.
Я думал, время вышло, вымя выдоено,
На дороге рытвины и выбоины, валуны и глыбы
На моей тропе меж мира, войны.
Одни считают, что я сильно хитровыебанный,
Другие видят во мне наивный мир игр и книг.
Ты пойми, я гибрид, я вырос и таким, и таким.
Я не был задуман для света софитов, интриг
И адреналина, выбор линии судьбины хитрит.
Я просто годами писал и смотрел в окно,
Зачёркивал, стирал, неустанно толстел блокнот.
Хрупкие миры распадались во тьме на стол,
Покуда мёртвые кумиры взирали со стен во двор.
Я был один, мироздание по краю вело,
Теперь из каждого киоска смотрит моё ебло.
Но что изменилось? Ничего внутри, а с виду зело,
Ведь закрутили в узелок сильные мира сего
До того, что стресс, кипиш, бег, квиддич.
Раньше я думал, что в тридцать лет - финиш.
Но я здесь, видишь? Glenfiddich.
Они куксились, дулись: Хули ты не сгинешь?
Они всё что-то просят и портят воздух и нервы:
Судмедэксперт - то ли кровь, то ли сперму,
Суки руку и сердце, издателям - Букера, сделки,
Читатели чучело в клетке.
Эй, я видел цирк ваш с виселицы,
Забудьте Сунь-цзы и Лао-цзы,
Ведь в этом цирке лишь два пути:
Суицид или стоицизм.
И если выбрал не суицид,
Тогда терпи, хватит ныть, дай вовсю идти.
И да, мы ссым, каждый ссыт, страх и солипсизм,
Но назло миру мы взлетим среди суеты.
Мой город вне времени, вне территории, племени,
Рода, империи, Троя, Помпеи, Рим...
Мой город - морок и видение, что во тьме видит бедуин.
Мой город на горе руин,
Мой город - лабиринт, я по нему слепой и неумелый гид.
И мой город не верит им,
Его правление внутри, но ни под горою, ни в мэрии.
Я стоик, будто Луций Сенека,
Спускаюсь от палаццо элиты к улицам гетто.
Раз уцелел, то надо жить и глубже дышать.
И Девочка Пиздец ушла, предав, но я переживу и это.
Ты ответь на такой вопрос мне
Может ли творец жить в башне из слоновой кости?
Вхожим быть во дворец или яро против вельмож,
Или сохранять свой нейтралитет рядом с...